Скоро здесь станет совсем тесно. Скоро я не смогу дышать. Но выйти из укрытия я не могу. Мои глаза не выдержат яркого света, они привыкли к темноте и одиночеству. Мои уши не вынесут шума жизни, они привыкли к шороху и одиночеству, моя кожа не стерпит ветра, она привыкла к неприкосновенности. Я не смогу жить в этом мире, полном неприятия, осуждения, упрека, Любви,_которая_уходит, Дружбы,_которая_кончается. Я не выношу прикосновений, прямых взглядов, я боюсь обращенной ко мне речи. Я так много хочу дать этому миру, но я боюсь соприкоснуться с ним. Кроме этих стен, у меня нет никакой защиты, даже кожи. Как мне выйти наружу? Как сказать Миру, что я все эти годы, в заключении, продолжала его любить? Как вынести из своей добровольной тюрьмы Книгу, которую написала? Она помогла бы тысячам людей не заключать себя в Вечный Склеп Страха. Но как мне выйти? Ведь у самой стены лежит и стонет моя попранная Любовь. Я должна буду посмотреть ей в глаза… Ведь там носятся на крыльях Детской Радости мои дети. Я должна буду ответить им на вопрос: где была столько времени. Там притаились Чужие Ожидания. Неужели я должна буду им соответствовать? А еще там ждет меня мой Храм. Я должна буду войти в него и встретиться с Тем,_Кто_Дал_Мне_Жизнь… Что я скажу ему??? Как оправдаюсь в пренебрежении Его подарком?
Скоро станет совсем тесно, скоро не станет чем дышать, скоро кончится это добровольное заключение. Скоро. И не нужно будет надгробий. Мой Вечный Склеп станет памятником моей жизни. Прошу вас, не осуждайте меня, будьте добры ко мне. Напишите обо мне: «Верьте, она пыталась жить».
Консуэло закрыла сухие глаза и приготовилась к Пути. Последнему пути туда, где придется признаться, что с заданием она не справилась, жизнь прожила зря…
И вдруг сквозь закрытые веки ей почудился свет. Консуэло приоткрыла глаза и увидела, что стены ее пещеры раздвигаются, истончаются, убежище наполняется светом, свежим, прозрачным, щекотным воздухом. На пороге новой, просторной, солнечной комнаты стояла женщина.
– Привет, сестра, мое имя Эриана, я пришла сказать тебе, что твой крик был услышан. Свет много лет пытался пробиться к тебе, и только твоего желания не хватало. Он никогда не входит в человеческую жизнь без приглашения. Когда ты закричала: «Я жить хочу», двери твоей добровольной тюрьмы открылись, и Свет смог проникнуть сюда.
– Ты останешься со мной? – с надеждой проговорила Консуэло, прижимаясь к груди новой подруги.
– Нет, милая! Моя миссия только помогать Свету открывать двери. Теперь ты сама станешь Проводником Света. Мы будем встречаться на его дорогах, но у каждой из нас свой Путь.
Эриана исчезла, а комната начала наполняться людьми. Прибежали дети, ощутившие, что мама стала им ближе, пришел Мужчина, Любовь которого так долго ждала за стеной, появились незнакомые люди с отрешенными, страдающими или полными надежды лицами.
И началась у Консуэло совсем другая жизнь. Она училась любить, чувствовать, принимать любовь. Начала понимать, что Любовь бывает безусловной, что любят не за оценки и не за помощь, и не за красоту, и не за блестящий ум. Оказалось, что Любовь не оценивает, не ранжирует на «хорошо» и «плохо». Она плескалась в потоке этой Любви, впитывала ее, вдыхала и выдыхала воздух, наполненный Любовью. Любовь стала ее естеством. Глаза светились Любовью, в каждом звуке слышалась Любовь, каждое движение несло Любовь.
Наступало утро, Консуэло открывала глаза и видела в первом луче солнца Любовь Мира, благодарила Мир за этот лучик и признавалась ему в любви. Поднималась, выходила из спальни, к ней кидались дети. В их шумном «Доброе утро, мамочка» она слышала Любовь и обнимала малышей, отдавая им Любовь свою. Видела очередь нуждающихся в ее помощи у своего кабинета и понимала, что это признание в Любви к ней Мира, доверяющего ей исцелять своих детей, и благодарила Его со слезами любви на глазах.
И выглядеть она стала по-другому. Глаза стали ярче, кожа просвечивала румянцем, исчезли тесные стены каморки, перестала давить на плечи темнота. Консуэло оказалась выше ростом и стройнее. Она полюбила яркую одежду из ласкающего тело шелка. А вот украшений не носила. Они разочаровывали ее своим искусственным блеском, неправдошным светом. И только один браслет она не снимала никогда. Тоненькая серебряная цепочка на правом запястье с прикрепленным к ней ключиком появилась на руке давно, Консуэло не помнила когда и откуда.
И Любовь мужчины, что всегда был рядом, проникла в ее сердце. Он оказался удивительно родным и понимающим. Не обещал звезд с неба, просто каждый вечер зажигал их на ее небосклоне. Не носил ее на руках, но делал ее путь легким и радостным. Не говорил звенящих слов, а только пел ей мягким, бархатным своим баритоном тихие песни о вечности. И становилось Консуэло тепло и спокойно. Сила его Любви вливалась в нее, сливалась с таким же светящимся потоком в ее сердце и окутывала их прозрачным, но не проницаемым для зла, облаком. И называлось то облако Счастьем.
Любопытство – верный спутник женственности. Консуэло, несмотря на крайнюю занятость, все искала в своем новом жилище дверь, замкнутую тем ключом, что она носила на запястье. Все двери в ее освещенном солнцем дворце были открыты, свет проникал беспрепятственно сквозь чистые окна в комнаты и через открытые двери в просторный коридор. Но Консуэло не успокаивалась, даже друзей просила помочь в поисках. Вот однажды Старый Друг и нашел под лестницей запертую дверь. Показал на нее Консуэло, пожелал интересных исследований и ушел.
А Консуэло, ни на минуту не сомневаясь, вставила ключ в замочную скважину. Дверь зло скрипнула, и из глубины комнаты хлынула на Консуэло давно забытая тьма. Страх перехватил холодными пальцами горло, холод сковал руки и ноги. Стены дворца дрогнули, и Консуэло увидела себя внутри темной комнаты, дверь захлопнулась у нее за спиной. Невидимые голоса заговорили с ней. Первым зазвучал голос бывшей подруги: «Все знают, что ты хуже всех! Тебя никто не любит, все отвернулись от тебя, ты никому не нужна!». Потом голос из далекого, еще до детского, прошлого: «Это лишний ребенок, он никому не нужен, избавься от него, пока не поздно». За ним голос того, с темным взглядом, которого пыталась спасти, да наткнувшись на его любовь к боли и нищете, не справилась: «Ты не способна мне помочь! Ты вообще ни на что не способна, самозванка!». Сирена, возвещающая беду, разорвала сознание, и раньше, чем Консуэло поняла, что это она кричит, Мир покинул ее сознание.
Ее нашли через несколько часов, лежащей на полу у входа в маленькую комнатку под лестницей. Если бы кто-то из присутствующих вспомнил детские фотографии Консуэло, то они узнали бы эту комнату. Ее детскую. Розовые обои, легкие занавески, шкаф с любимыми книгами и криво прибитая детскими руками защелка на двери.
Она дышала ровно, сердце билось, спокойно отсчитывая удары, но никто не мог привести ее в чувство. Слезы катились из-под век, но глаза оставались закрытыми.
Приходила Эриана, она любящим сердцем друга почувствовала беду. Держала Консуэло за руку, говорила ей о Любви Мира, о неоконченном Пути, о том, что верит в нее и ждет ее здесь, в живом Мире.
Приходила и бывшая подруга, пнула безжизненное тело, рассмеялась сухо и ушла с победной улыбкой.
Гладили по мокрым щекам дети, звали: «Мамочка, милая мамочка, возвращайся к нам, мы любим тебя, ты так нужна нам».
И Недобрый Друг навестил. Присел на край кровати, проговорил проникновенно: «Ты и не могла с этим справиться, это сильнее тебя, не стоило тебе выходить из тьмы».
И добрый Старый Друг, укоряющий себя в том, что не остался тогда с нею рядом, позволил открыть дверь в одиночестве. «Возвращайся девочка, Мир полон Любви, тебя здесь не хватает».
Но Консуэло не слышала добрых слов и не реагировала на змеиное шипение злых.
А ее Мужчина всегда был рядом. Продолжал зажигать звезды, которых она не видела, петь ей песни, которых она не слышала. И в какой-то момент ему показалось, что он потерял ее навсегда. Он закрыл лицо руками и заплакал. Силы оставили его, и вдруг пришла такая нестерпимая боль, что Мужчина подумал, что умирает. Это боль раздирала его сердце, в ушах звенела сирена, шипели не слышанные никогда в жизни злые слова: «не нужна, никто не любит, избавиться, не справишься». Единственный способ избавления от боли знал он. Единственное лекарство. Мужчина взял гитару и заиграл. Он играл боль и страх, тьму и непроницаемые стены. Музыка звучала, затопляя своими волнами шипящие злые слова. Она вливалась в душу Консуэло, неся веру в Любовь Мира, в его защиту, в его преданность. «Ты нужна Миру, он доверяет тебе страдающие души, никто, кроме тебя, не в состоянии помочь им! Мир любит тебя, ты часть Его, совершенная и прекрасная. Ты можешь справиться с любой задачей, ведь твой Мир поддерживает тебя». Музыка, наполнив душу, потекла в сознание, оно откликнулось Знанием Любви, чувства ожили, затрепетали, принимая Любовь. Консуэло проснулась.
